Фольгер: Мой случай — это классическое выгорание

Йонас Фольгер долго убегал от своих проблем со здоровьем. В 2017-м проблемы догнали новичка MotoGP. Во второй половине сезона его силы таяли на каждом Гран-При. Наступил момент, когда форма пришла в негодность: перед японским этапом обессиленного Йонаса вынесли из гостиницы и посадили на самолёт до Германии. Последним Гран-При, на котором у немца еще была энергия, стал Арагон. До флага он докатил 16-м.

С тех пор #94 не гоняет. Вместе с Японией он пропустил четыре завершающих гонки 2017-го и весь 2018 год. Пауза пошла на пользу, Фольгер точно выяснил причину слабости и обмороков. Он узнал, что синдром Жильбера — особенность организма, а не заболевание. Эти последствия можно минимизировать. Гонщик давно нуждался в долгом перерыве, но этот шаг сломал бы ему карьеру.

От пропуска целого сезона MotoGP она действительно лучше не стала. Впрочем, 25-летний Фольгер приступил к реконструкции: он вернулся за руль Yamaha M1 после ГП Валенсии, будет тестировать этот байк весь 2019 год. В следующем чемпионате у немца, вероятно, состоится несколько выходов на старт в тест-команде Yamaha. Они могут приблизить его возвращение в спорт.

Фольгер рассказал Speedweek о своей проблеме.

Йонас, в 10 лет ты уже был в смертельной опасности из-за обширного недуга. В 2011-м в Брно мы видели, как ты рухнул, прогуливаясь по треку в четверг, из-за чего тебе запретили стартовать. Но ты никогда не боролся с симптомами недуга, потому что не хотел никого разочаровывать — команду, спонсоров, фанатов?

Да, именно, да.

Тебе как спортсмену и гонщику нельзя показывать слабости? Вот почему ты годами всегда всё скрывал?

Да, у меня часто бывало состояние такого утомления. В Брно-2011 тоже так было, симптомы были уже тогда. Я лишь такой человек, таким вырос. Я просто игнорировал эти вещи, или мысленно пропускал через себя. В итоге они заставили меня встать на колени, свалили меня. Да, это моя жизнь. На этом учишься. Теперь я собираюсь с этим уживаться.

Твой папа Якоб год назад рассказал мне, что после обморока в 2017-м в Японии тебе не разрешали смотреть ТВ, слушать радио, пользоваться интернетом, мобильником, активничать, а только отдыхать, смотреть в окно и не прикладывать никаких усилий. Как ты борешься с этим недугом? Просто экономишь силы, или необходима диета?

Нет. У меня есть план, ведь я готовился к возвращению, но диета не имеет значения.

В октября и ноябре 2017-го была противоречивая информация, и с твоей стороны тоже. Была болезнь Пфейффера, потом вирус Эпштейна-Барр, но Поншараль и [менеджер] Мур потом заявили, что это выгорание. Это правда?

Да… Правда в том, что все пересказывали по-своему, но в конце концов, это было классическое выгорание, да. Но что есть, то есть. Оно просто наступило.

Такое затрагивало несколько верхних спортсменов, включая футболиста «Бундеслиги» Яна Семака, триатлониста Яна Фродено и лыжника-прыгуна Свена Ханнавальда. Даже у них в итоге садились батарейки.

Я не делал ничего неправильного. Я так сложен, я таким вырос. В этом вопросе я не так устойчив, как наверное 95% других гонщиков — вот почему это произошло. Сейчас я могу бороться с этими симптомами, работать им наперекор, и улучшаться в этом отношении.

То есть иногда у тебя было ощущение «сейчас моему телу нужна пауза», но ты её не брал, потому что приближалась следующая гонка?

Меня просто останавливали даты. Даты, и собственные ожидания, естественно. И ожидания со стороны, естественно. Как я сказал, все спортсмены сложены по-разному. Одни могут фокусироваться только на себе, у других всё хреново. У меня был не тот случай, я чуть-чуть отличаюсь.

К сожалению, в MotoGP, куда я правда хотел пойти, у меня всё это копилось в голове, бремя становилось тяжелее и тяжелее. Я не знал, как с этим справиться, и в какой-то момент это затронуло ментальность.

Твой 2017-й закончился еще до ГП Шпильберга. Там у тебя был удрученный вид. Потом была авария в Сильверстоуне на 300 км/ч. В гонке в Арагоне ты больше не мог обгонять конкурентов. Тебя полностью вымотало, и ты надеелся прийти в форму на уик-энде в Японии.

Да…

Я заметил, что несколько лет после зимнего перерыва ты был хорош, набирал верхние результаты в Катаре, Хересе и Ле-Мане, иногда в Муджелло. Потом всё шло под откос. После летнего перерыва ты восстанавливался и был готов к работе. Правильное впечатление?

Да, так всегда было, так я сконструирован. Тогда часто говорили: «Уйди на перерыв». Так было еще в 2011-м после ГП Брно, когда я уехал домой и прошел полное обследование. Тогда врачи мне сказали: «Тебе нужно прерваться на полтора года». Я ответил, что не могу прерваться на полтора года; через две недели я должен вернуться в Мизано и гонять. Когда ты живешь гонками, так просто нельзя.

Во время твоего периода в Мото2 с AGR весной ты дважды был на подиуме, а затем еле набирал очки за следующие 10 гонок. Часто казалось, ты искал оправдания слабым результатам, и в 2016-м с Intact тоже.

Не тайна, что 90% спортсмена — это голова, вот и всё. Это знают все, кто занимается спортом.