Комментатор Ник Харрис про истории со Стоунером, Росси, Жибернау

Главным голосом MotoGP 38 лет оставался голос англичанина Ника Харриса, пока на Гран-При Валенсии этого сезона не настало время уходить на отдых. Он комментировал гонки, вел пресс-конференции, готовил официальные пресс-релизы, сдружился с гонщиками, командами, организаторами.

В последних двух сезонах эта работа стала переходить Стивену Дэю, молодому коллеге Харриса с опытом на Eurosport и других спортивных телеканалах. Дэй начал сам вести четверговые конференции перед Гран-При. В 2018-м он на пару со вторым комментатором Мэтью Бёртом возьмет остальные обязанности ветерана мира MotoGP. Australian Motorcycle News поспрашивали у британца о самых интересных эпизодах из его жизни комментатора.

Насколько для вашего комментирования во время уик-энда важно присутствовать на пресс-конференции?

Иногда это очень важно, в другие разы просто идешь и получаешь то, что уже знаешь. Но случаются пресс-конференции, которые просто из ряда вон. Малайзия-2015, к примеру, до-событие, когда Росси запустил ту атаку на Маркеса. Это просто ошеломило.

Кейси Стоунер в Ле-Мане [2012], он зашел и сказал мне: «Ник, не возражаете, если я скажу первым?», и мы все предположили, что он скажет, что подписал новый контракт, а он сказал, что уходит на пенсию, совсем неожиданно. Была абсолютная тишина, и Валентино Росси, который рядом с ним сидел, просто… Он просто не мог в это поверить.

Снова пресс-конференция в Малайзии [2004], когда Росси и Сете Жибернау разругались на предыдущем этапе в Катаре. Там был Сете, а Росси — у него тогда была привычка, — всегда опаздывал. В общем, я спросил Сете, забыт ли Катар, и он сказал: «О, да. Сейчас все забылось, и мы просто займемся гонками». И пришел Валентино с надетой парой больших солнечных очков и сказал: «Не забыт, я этого никогда не забуду, и этот человек никогда не выиграет еще Гран-При». И он не выиграл. Так что пресс-конференции обычно потрясающие, когда ты к такому полностью не готов!

Сталкиваешься с тем, что вы всё равно почти обожествляете ездоков, когда беседуете с ними на пресс-конференции. Обожествляете?

Не знаю насчет обожествления. У меня к ним громадное увжаение. Не стоит с ними дружить. Тут как у любого журналиста — не стоит говорить, что это ваши друзья. Нужно очень сильно сохранять отношения рабочими, потому что довольно часто приходится писать или говорить то, что их не очень радует. Можно хорошо контактировать, но приходится быть очень-очень осторожным, чтобы не стать слишком близкими.

Легче сказать, чем сделать, когда с ними проводишь так много времени, правильно?

Оу, очень много. А исключения бывали: мы были отличными друзьями с Барри Шином, мы были отличными друзьями с Уэйном Гарднером, и сейчас мы с Брэдли Смитом хорошие друзья, потому что я видел, как он поднимался юным парнишкой в Оксфорде. Но опять же, все они это уважали, если ты наговорил или чего-то сделал. Вероятно, Барри — меньше всех: он выдавал непроизносимое, если не был рад тому, что вы сказали [смеется].

Какое у вас любимое время гоночного уик-энда?

Оу, воскресенье, одна минута перед стартом гонки. И когда я закончу, по этому времени буду правда-правда-правда скучать. Не могу думать о том, как сильно мне этого будет не хватать. Просто когда они уходят на свой обзорный круг, и всё происходит… Это фантастическое чувство, это привилегия. Мне не нравится слово «привилегия», но знаете, так повезло, что ты в такой ситуации.

Какой момент худший?

Ей-богу, несправедливо выбирать один. Но на данный момент и осознание всего этого было, когда Симончелли погиб в Малайзии. Но Томидзава в Мизано — это также навело ужас. [Медиадиректор Dorna] Фрине слал нам сообщения и держал нас в курсе — так мы знали, что происходит, но когда работаешь — это другое. Ты вроде как справляешься с горем, но когда видишь это в других людях… Уоу, это меня правда добивает. И было так много просто опустошенных людей. Это было ужасно.

Забавнейший момент?

Ох, чтоб вас! Ох, боже мой. Работа с Барри Шином, Даррелом Истлейком и Аланом Джонсом — вот это кошмар, черт подери. Они так много раз меня разыгрывали. Они рассказывали людям у ворот, что когда придет пом [«бриташка»], не впускайте его. У вас встреча с главным человеком на Channel 9, а вам называют неправильное время. Комментирование на телевидении тогда было для меня новым, и приехать работать в Австралию — это была просто абсолютная фантастика.